Главная

История «русского Slick’а»

Я не могу себя причислить только к людям прикладной, практической науки, но к людям науки отношусь стопроцентно, поскольку все время работал в академическом секторе. С учетом своего жизненного и научного (более 45 лет) опыта я понимаю, что «приговорен» заниматься наукой. Причиной, во-первых, стала природная тяга к познанию нового и неизведанного, наличие определенных способностей и требуемых черт характера. К тому же в 60-е годы прошлого столетия, когда я оканчивал школу, в стране шло бурное развитие науки, и физиками, особенно ядерщиками, хотели стать многие молодые люди. Атмосферу тех лет забыть невозможно, она начиналась с созданного в те годы широкого «информационного поля»: журналы «Наука и жизнь», «Знание – сила», «Техника – молодежи», потом «Квант». Высокий имидж ученого формировала отечественная культура (фильмы «Девять дней одного года», «Иду на грозу» и др.). Не жалею, что всю жизнь посвятил науке. Хотя параллельно занимался и другой деятельностью (комсомольской, партийной, административной, государственной, образовательной, инновационной), оторваться от науки не хотел и не мог.

При многих достоинствах академической формы научных исследований, были моменты, тяготившие меня, в частности, нередкая отдаленность полученных результатов научно-технической деятельности от практического применения.

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

Вячеслав Михайлович Бузник после окончания радиофизического факультета Томского государственного университета работал в Институте физики СО АН СССР, затем в Институте химии и химической технологии СО АН СССР (г. Красноярск). С 1990 по 1995 г. – директор Института химии ДВО РАН (г. Владивосток), затем – Председатель Хабаровского научного центра ДВО РАН. В 2002–2005 гг. – главный научный сотрудник Института катализа им. Г.К. Борескова СО РАН (г. Новосибирск), по совместительству – директор-организатор Центра трансфера технологий Сибирского отделения РАН (г. Новосибирск). С 2005 г. – главный научный сотрудник Института металлургии и материаловедения им. А.А. Байкова РАН и по совместительству директор Инновационно-технологического центра РАН «Черноголовка». С 2009 по 2012 гг. – советник по науке Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. С 2013 г. работает во Всероссийском научно-исследовательском институте авиационных материалов (ВИАМ).

Область научных интересов: квантовая химия, радиоспектроскопия, синтез и технология получения новых материалов на основе фторполимеров, исследование строения материалов физическими методами, инновационная деятельность, малый высокотехнологичный бизнес, наукометрия.

Кандидат физико-математических наук с 1972 г. (радиофизика, включая квантовую), доктор химических наук (1985 г., физическая химия и физика твердого тела), член-корреспондент с 1994 г., академик с 1997 г. (отделение химии и наук о материалах), профессор (по кафедре неорганической химии).

Заместитель председателя Координационного совета по инновационной деятельности и интеллектуальной собственности РАН. Член научного совета РАН «Физикохимия ультрадисперсных систем - наноматериалов».

Лауреат премии Президента РФ. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Многие вещи лучше всего понимаешь на примерах из собственной практики. В тяжелые для науки и всей страны 90-е годы ученым, особенно в провинциальных академических институтах, приходилось искать новые источники доходов, поскольку государственное финансирование исследований снизилось на порядок. И в то время стало понятно, что практическое применение полученных знаний – необходимость для выживания. Искались различные формы вплоть до организации собственного производства на основе собственных же научно-технических разработок, это путь очень сложный, в частности, из-за отсутствия опыта и особой ментальности ученых-академистов. Тогда я работал во Владивостоке директором Института химии Дальневосточного отделения РАН. В лаборатории, которой я руководил, был получен ультрадисперсный (в ныне модной терминологии наноразмерный) порошок политетрафторэтилена, известного в быту как тефлон или фторопласт. Материал имеет великолепную химическую стойкость, его иногда называют «органической платиной», как полимер он необычно термостоек. Внесен в Книгу рекордов Гиннеса как самый скользкий материал. Он нашел широкое применение во многих отраслях (атомное и химическое производство, авиакосмическая промышленность, транспорт, машиностроение, медицина, быт, строительство, спорт и др.). Мы стали добавлять порошок в масла, разработали соответствующие технологии и организовали производство присадки для трансмиссионных и моторных масел, что улучшало функционирование устройств, улучшало экономику и экологию. Материал нашел широкое применение в автотранспорте. Продукт имеет торговую марку «Форум» (ФторОРганичский Ультрадисперсный Материал) и производится уже более 20-ти лет. Это был наш первый успешный инновационный бизнес-проект создания производства в стенах научной организации. Но сначала ему предшествовала попытка внедрить материал в производство официальным (традиционным в то время, а дело было в последние годы существования СССР) путем – через Министерство среднего машиностроения. Коллегия министерства похвалила нас, поручили своим соответствующим организациям наладить производство. Но у производственников Кирово-Чепецкого химического комбината и других предприятий это интереса не вызвало, тогда они жили неплохо, будучи монополистом по производству фторопластов. Пришлось пойти другим путем: стали предлагать продукт предприятиям, которые делают масла, но заводы-производители это не устроило. Тогдашний директор Ангарского нефтеперерабатывающего завода «Оргтехсинтез» сказал: «От вашей добавки масло работает дольше, а мне надо, чтобы масло чаще покупали». Однако когда мы уже уходили из его кабинета, попросил отсыпать этого порошка, для собственного автомобиля…

Примерно в то же время аналогичный продукт стали выпускать американцы, под названием Slick-50 (slick – скользкий). Им удалось продвинуться на рынок быстрее, что, впрочем, поспособствовало реализации и нашего продукта. «Форум» стали называть «русский Slick-50». Вспоминаются слова из песни Высоцкого – «Пророков нет в отечестве своем, да и в других отечествах не густо»...

Этот позитивный опыт вдохновил меня на системное занятие высокотехнологичными инновациями. Испытываешь удовольствие в большей степени психологическое, когда видишь, что разработанный тобой продукт знают, покупают, им пользуются.

«Важно умение масштабно, государственно осмыслить проблему и решать ее…»

Этот и другие примеры позволили мне лучше почувствовать отраслевую, практическую науку, и вот я уже более полугода официально работаю в ВИАМе (с которым и ранее активно сотрудничал). Почему именно ВИАМ? Первая и основная причина – наши добрые взаимоотношения с Генеральным директором ВИАМ, академиком РАН Евгением Николаевичем Кабловым. Мы сотрудничаем уже более 10-ти лет, и мне очень импонирует его стиль управления, эффективность, патриотизм, и, конечно, личные человеческие качества Евгения Николаевича. Напомню, что именно благодаря ему ВИАМ с 1997 года, из состояния банкрота, вышел на передовые рубежи российской, да и мировой науки. И когда поступило предложение трудиться в ВИАМе, я недолго думал, тем более что мне интересно применить свой богатый академический опыт на практике в отраслевом институте, подключить к деятельности ВИАМ конкретные институты РАН, работающие в области материаловедения. Отрадно, что эту точку зрения разделяет и Генеральный директор ВИАМ. Сейчас такое взаимодействие особенно важно и по той причине, что Российская академия наук попала в некую «зону организационной турбулентности»…

Человечество устроено так, что большая его часть старается, и во многих случаях успешно, приспособиться к существующей системе жизни и работы – вписаться в эту систему, обеспечивая дееспособность системы и комфортность для себя. Но есть люди, которые исходят из стратегических, государственных (державных) интересов и видят, как надо действовать, чтобы система эффективно функционировала в целом. Таких людей мало, но мне посчастливилось работать с некоторыми из них. В моей сфере, химии и материаловедении, такими яркими представителями, увы, уже ушедшими, были академики Валентин Афанасьевич Коптюг и Валерий Алексеевич Легасов. Они умели посмотреть на проблему сверху, в полном охвате, притом с позиции государства как по интересам, так и по масштабу, они искали и находили оптимальные решения. К этой когорте я бы отнес и Евгения Николаевича Каблова.

В наше время как никогда важен не только исследовательский, но и инновационный аспект, обеспечивающий практическое применение разработок. В ВИАМе он реализован сполна: налажено 19 собственных высокотехнологичных малотоннажных производств (в этой связи я и вспомнил наш «Форум»). Польза и выгода таких производств на базе научных организаций состоит в том, что создаются продукты, которые никто другой не может произвести. Можно даже достичь положения монополиста, что является мечтой каждого бизнесмена, ведь зачастую такое производство не интересно большим производителям. Основная часть стоимости производимых продуктов образуется за счет научных решений – это интеллектуальная рента. Если бы в ВИАМе выпускались какие-то недорогие и «нехитрые» товары, лишь бы их продавать (так иногда делали научные организации в лихолетье), то это затормозило бы науку, из института получился бы просто завод. А уж полной деградацией научной организации является создание при институтах массы каких-то непрофильных ООО, сдача помещений и территорий в аренду – путь, который, к сожалению, тоже прошли многие отраслевые НИИ. Но если организуется производство нужного материала с использованием собственных технологий и наработок, научная организация выходит совсем на иной уровень, в том числе и по конкурентоспособности. Поэтому работа ВИАМ в данном направлении очень перспективна, это хороший пример для всех центров отраслевой науки. Не у всех и не всегда так получается, но, я считаю, к этому необходимо стремиться.

«Прибор должен работать не в принципе, а в кожухе…»

А каковы роли и взаимодействие отраслевой и академической наук? Вспомним систему, которая работала, пусть не всегда эффективно, в СССР. То, что сейчас называют инновационным коридором, реализовывалось на нескольких этапах. Первый – академический, когда в академических, университетских организациях получались новые фундаментальные знания, которые в отраслевых институтах реализовывались в технологии и изделия. Затем было производство, а далее – и потребление нового продукта, его эксплуатация. Схема не идеальная, в частности, в ней не была в должной мере отлажена обратная связь, и представителей каждого этапа мало волновало, каким будет потребление продукта, были нестыковки при переходе из одного этапа в другой. Но вместе с тем она работала и давала реальный результат.

Потом пошли «перестройки» и «реформы», которые ударили и по науке, но вместе с тем заставили включить новые рыночные механизмы, повышать эффективность. Конечно, не всем это удалось.

Сначала пострадали отраслевые институты. Многим отраслевым институтам, в отличие от ВИАМ, не удалось перейти на новые экономические рельсы, крепко встать на ноги, а некоторые просто прекратили свое существование. Тогда пострадало отраслевое звено инновационной цепочки, а сейчас «реформируется» академическое, и вся инновационная система серьезно разбалансировалась. А опыт нашей страны последних десятилетий показывает, что даже плохая система – это лучше, чем отсутствие какой-либо системы вообще. И «перестройки», «реформы» надо начинать с созидания, а не разрушения.

На мой взгляд, деление науки на академическую (фундаментальную) и практическую (отраслевую), хотя и удобно так сказать для житейского восприятия, вряд ли можно считать правильным. Лично я придерживаюсь той точки зрения, которую высказал когда-то Макс Борн: «Не делите физиков на теоретиков и экспериментаторов, делите на хороших и плохих». В человеческом познании сначала была одна наука, которую называли общим словом «философия» и в которую входило все древнее научное знание. Так продолжалось до тех пор, пока эта информация могла умещаться в одной голове (правда, такие головы должны были быть очень умными). По мере накопления знаний началось разделение на науки по сферам исследований, по фундаментальной и прикладной принадлежности. Но сегодня ситуация иногда доходит до абсурда, соответствующего медицинскому анекдоту: укол ставят двое – один знает, куда делать, а другой, как. Одни ученые исповедуют общий подход к изучению явлений, объектов, яркие примеры – Леонардо да Винчи или наш Владимир Вернадский, их стиль – сочетание разных наук для анализа. А есть ученые (и современная наука, от Декарта и Ньютона, пошла по этому пути), которые предпочитают специализированное изучение. В определенной степени подход разумен, поскольку позволяет продвинуться гораздо глубже по определенным направлениям, но, с другой стороны, размывается общая картина, и получается, как в вышеизложенном анекдоте.

Похожая ситуация возникла и при разделении наук на фундаментальные (академические) и прикладные (отраслевые), а у нас она усугубилась из-за кризисного периода, который пришлось (и не всем удалось) пройти.

И у того, и другого направления есть свои сильные и слабые стороны. В академических структурах люди обычно работают над задачами, которые они сами себе ставят, над тем, что им интересно, у них больше свободы и фантазии. Нет жестких временных ограничений, а потому больше возможностей посмотреть на проблемы «широко и глубоко». Эта объективно положительная сторона, формирующая настоящего ученого, состоит в том, что исследователь должен научиться сам находить задачи. Еще одним плюсом является то, что можно поставить исследование в форме, удобной для дальнейшего написания кандидатской или докторской диссертации. Такое положение нравится многим. Но отсутствие в академических институтах жестких рамок, когда нужно в определенные сроки представить результаты, несколько расхолаживает. Показательный случай: как-то я помогал одному соискателю из академического института, он защитил кандидатскую диссертацию, после чего я предложил ему: «Юрий, переходи в университет, будешь доцентом, зарплата больше, карьерный рост очевиден», а он отвечает: «Нет, Вячеслав Михайлович, здесь я, если не сегодня что-то сделаю, так завтра, не завтра, так послезавтра, а там, больной не больной, а приходи, читай лекции, веди занятия...». Чтобы по-настоящему успешно работать в академической системе, человек должен иметь большую внутреннюю дисциплину, уметь себя организовать. Еще одна проблема: когда исследователь вырастает в рамках какой-то академической школы, ему легко и комфортно, но все школы, кроме достоинств, имеют и «минусы». Часто через некоторое время достоинства школы переходят в недостатки, школы стареют не потому, что стареют их основатели и члены, а потому, что замкнувшись в себе, они не прогрессируют. Когда школы возникают, то утверждают что-то новое и борются с чем-то старым, но потом, бывает, начинают бороться уже не за новое знание, а бьются с оппонентами из других школ, в то время как их собственная парадигма изживается…

В отраслевой науке тебя организует сама работа, задачи ставишь не ты сам себе, а практика, в которой ты должен хорошо, по-инженерному, разбираться. В академическом институте интересно что-то поизучать, а в отраслевом – что-то получить. В чем различие? Поизучать – разобраться в чем-то интересном, но в случае неудачи фундаменталист может сказать: «Отрицательный результат – это тоже результат». В отраслевой науке, извините, если ты должен получить нужный материал, но не получил – значит, сработал плохо. Исследователь должен оперативно заниматься тем, что нужно сделать, вне зависимости от того, интересно ли ему это. Такая работа очень важна, без нее даже самые высокие «академические взлеты» не дадут реальной отдачи. Приведу выражение, которое приписывают Менделееву: «Прибор должен работать не в принципе, а в кожухе». И можно сказать, что люди фундаментальной науки занимаются «принципом», а люди отраслевой науки для реализации этого принципа делают «кожух», то есть осуществляют материальное воплощение. Что более важно, «принцип» или «кожух», рассудить сложно: важно и то и другое. Я придерживаюсь точки зрения, которую высказал Нобелевский лауреат француз де Жен, кстати, физик-теоретик, фундаменталист настолько, что, как говорится, дальше уже некуда. Он подчеркивал, что отраслевая наука в промышленности гораздо сложнее, и такие великие инженеры, как Эдисон или Зворыкин (отец электронного телевидения), достойны не меньшего, а, может, даже большего уважения, чем Эйнштейн или Бор.

И если люди отраслевой, практической науки получают нужный результат, значит, они оказались полезны обществу, а чувство полезности дает большое удовлетворение. Как в одной бардовской песне поется: «Лучше быть нужным, чем свободным…».

«…Наилучших результатов можно достичь при разумном сочетании «инженерно-отраслевого» и академического подходов...»

Радость от осознания того, что твоя работа нужна, я ощутил давно, но и без необходимой доли свободы работать сложно, тем более, в таком творческом деле, как наука. Четкий режим, регламентация работы отраслевой науки – это необходимость, но нередко она ограничивает людей, не дает глубоко войти в тему и понять ее, как это возможно при академическом подходе. Могу привести пример. В ВИАМе, вместе с другими научными организациями, лет сорок назад были разработаны способы закалки политетрафторэтилена для получения топливо-, гидравлических и воздушных проводов на самолетах. Тефлон, как я уже упоминал, очень инертен, и агрессивное топливо на него не действует. Но, с другой стороны, этот материал был подвержен появлению трещин, что категорически недопустимо. Проблема была успешно решена: отработали метод термической закалки, который значительно повысил трещиностойкость. С тех пор этот материал используется на всех отечественных самолетах. Но так и осталось непонятным – что именно привело к изменению свойств материала в нужную сторону? Человек с академическим подходом (и, конечно, располагающий временем) занимался бы этим делом, пока бы не докопался до истины. А в отраслевой ситуации было по-иному: когда я спрашивал у покойного Юрия Васильевича Сытого, проводившего эти исследования, почему он не стал копать вглубь, он ответил: «А мне пришло другое задание...».

Практика показывает, что наилучших результатов можно достичь при разумном сочетании «инженерно-отраслевого» и академического подходов. Ярким успешным примером, недавно реализованном при участии ВИАМ, стал совместный проект с Институтом общей неорганической химии РАН и Российским химико-технологическим университетом им. Менделеева: был разработан совершенно новый подход к созданию термостойкой керамики. Живое общение между членами разных структур, организованное Евгением Николаевичем Кабловым, позволило создать новые принципы получения термостойких Si-C композитов, материалов, имеющих важное практическое применение. Академическая и университетская наука разработала принципы, а ВИАМ создал технологический «кожух». О важности этого достижения говорит премия Президента РФ, которую получили молодые ученые, в том числе Денис Вячеславович Гращенков – ныне заместитель Генерального директора ВИАМ по научному направлению «Неметаллические материалы, металлические композиционные материалы и теплозащита».

По моему мнению, сочетание прикладного и академического подходов для решения практических задач надо всячески развивать. Возможно, следовало бы создать на основе ВИАМа национальный Центр материаловедения, который позволил бы решать общие задачи с использованием обоих подходов «под одной крышей». Это может быть очень своевременным в силу нынешних академических проблем.

Считаю везением, что я из радиофизики (мое базовое университетское образование) естественным путем перешел в материаловедение. Сейчас занимаюсь фторполимерными материалами, что вполне вписывается в интересы ВИАМа. Без материалов никуда не деться, это основа нашей цивилизации. В материальном мире наука о материалах должна быть центральной – пусть это каламбур, но ведь это правда! Иначе ничего не получится, какие бы ни были идеи, в конечном счете, они воплощаются через материалы. Возьмите информатику, науку, которая сейчас бурно развивается, и многие считают, что она – мерило научного прогресса цивилизации. Информатика развивалась скачкообразно, и скачки связаны с созданием новых материалов. Взять хотя бы способы письменности и вообще закрепления и передачи информации – сначала писали на природном камне, потом на бересте и папирусе, глиняных табличках, которые уже нужно было сначала придумать. Пергамент – материал уже в значительной мере не только природный, но и сделанный руками человека, бумага – тем более, с изобретением печатного станка возникло книгопечатание, для фотографии тоже были нужны свои, рукотворные материалы, а с появлением еще более новых материалов появились электромагнитные носители информации, а впоследствии и современные диски, флешки… И эта связь новых материалов и прогрессивных технологий проявляется в развитии всех областей человеческой деятельности.

Надеюсь, что мой опыт работы, знание научных центров и академической структуры в целом, поможет ВИАМу, всему нашему материаловедению в достижении задач, которые ставит практика. А она, как я уяснил со времен прохождения в университете курса диалектического материализма, является критерием истины.

Основные публикации и патенты В.М. Бузника последних лет:

Патент РФ №238137 Фторполимеры алкилкетонов, способы их получения (варианты) и способы получения функциональных покрытий на их основе. Д.П. Кирюхин, И.П. Ким, В.М. Бузник.

Способ получения комплексных полипропиленовых нитей: ПатентRU 2411312 С1. Опубликовано 10.02.2011, Бюл. 4. Н.П. Пророкова, С.Ю. Вавилова, А.П. Морыганов, Ю.М. Базаров, А.С. Терехов, В.М. Бузник.

Пророкова Н.П., Вавилова С.Ю., Морыганов А.П., Базаров Ю.М., Терехов А.С., Бузник В.М. Композиция для получения комплексных полипропиленовых нитей. ПатентRU 2394945 С1. Заявка №2009122686/04 от 16 июня 2009 г. Зарегистрировано в Гос. реестре РФ 20 июля 2010. Опубликовано 20.07.2010, Бюл.20.

Нанообъекты, полученные при деструкции политетрафторэтилена в плазме электрического разряда, между стальными электродами / В.Г. Курявый, Л.Н. Игнатьева, А.Ю. Устинов, Т.А. Кайдалова, Г.А. Зверев, В.М. Бузник // Материаловедение. – 2011. – №3. – С. 46-52.

Оксифторидные стекла / С.А. Полищук, Л.Н. Игнатьева, Ю.В. Марченко, В.М. Бузник // Физика и химия стекла. – 2011. – Т. 37. – №1. – С. 3-27.

Термическое разложение додекагидро-клозо-додекабората гексаметилентетрааммония / В.В. Неделько, Ю.М. Михайлов, Н.В. Чуканов, В.И. Салдин, Л.В. Ганина, В.М. Бузник // Химическая физика. – 2011. – Т. 30. – №1. – С. 13-19.

Гидрофобные свойства композиционных фторполимерных покрытий на титане / С.В. Гнеденков, С.Л. Синебрюхов, Д.В. Машталяр, В.М. Бузник, А.М. Емельяненко, Л.Б. Бойнович // Физикохимия поверхности и защита материалов. – 2011. – Т. 47. – №1. – С. 86-94.

Quantumchemistry studies of unbranched fluoropolymers / L.N. Ignatieva, V.M. Bouznik // Journal of Fluorine Chemistry. – 2011. – V.132. – P. 724–731.

Бузник В.М., Зибарева И.В., Зибарев А.В. Библиометрические индикаторы российских химических исследований начала 21-го века на основе баз данных сети STN International. // Вестник РФФИ. 2010. №1 (66). C.12-19.

Ignatieva L., Savchenko N., Polyshchuk S., Marchenko Yu., Kuriaviy V., Antokhina T.,  Bouznik V. Specialties of structure and crystallization of the glasses on the base of oxyfluorides. // Journal Non-Crystalline Solids. 2010. P. 356-361.

Бузник В.М., Игнатьева Л.Н., Курявый В.Г., Меркулов Е.Б., Савченко Н.Н., Устинов А.Ю., Слободюк А.Б., Никитин Л.Н. Особенности строения и термические свойства микрочастиц «ЯДРО-ОБОЛОЧКА» с составом: парафин-ультрадисперсный  политетрафторэтилен. // Высокомолекулярные соединения. 2010. Т.52, №12, С. 1334-1343.

В.М. Бузник, М.В. Гришин, Ю.Е. Вопилов, Л.Н. Игнатьева, А.С. Терехов, А.Б. Слободюк. Особенности строения порошковой формы политетрафторэтилена марки «ФЛУРАЛИТ®». // Перспективные материалы. 2010. №1. С. 72-76.

В. М.Бузник, Ю.Е. Вопилов, С.А. Дедов, Л.Н. Игнатьева, А.С. Мурин, А.Г. Слободюк. Строение порошков политетрафторэтилена, полученных гидротермальным способом из промышленных отходов. // Химия в интересах устойчивого развития. 2010. Т.18. №1. С.36-41.

Вопилов Ю.Е., Никитин Л.Н., Хохлов А.Р., Бузник В.М. Сепарация низкомолекулярных фракций ультрадисперсного  политетрафторэтилена в сверхкритическом диоксиде углерода. // Сверхкритические флюиды. Теория и практика. 2009. Т.4. №2. С.4-15.

Vopilov Y.E., Nikitin L.N., Khokhlov A.R., Buznik V.M. Separation of Low Molecular Weight Fractions of Ultrafine Polytetrafluoroethylene with Supercritical Carbon Dioxide // Russian Journal of Physical Chemistry B. 2009. Vol.3. No.7. P.61–68.

Nikitin L.N., Gallyamov M.O., Said-Galiev E.E., Khokhlov A.R., Buznik V.M. Supercritical Carbon Dioxide: A Reactive Medium for Chemical Processes Involving Fluoropolymers. // Russian Journal of General Chemistry. 2009. Vol.79. No.3, P.578–588.

Бузник В.М., Игнатьева Л.Н., Ким И.П., Кирюхин Д.П., Курявый В.Г., Меркулов Е.Г., Савченко Н.Н., Слободюк А.Б. Влияние термической обработки на строение фторполимерных продуктов, полученных из растворов теломеров тетрафторэтилена. // Перспективные материалы. 2009. №5. С. 69-77

Кузеев А.И., Ким И.П., Кирюхин Д.П., Бузник В.М. Определение молекулярной массы теломеров тетрафторэтилена методом гель-проникающей хромотографии. // Высокомолекулярные соединения. Серия А. 2009. Т. 51. №7. С.1122-1127.

Kuryavyi V.G., Bouznik V.M., Kim I.P., Kiriuhin D.P. Morphology and thermal treatmentinduced  transitions in submicron films deposited from colloidal solutions of tetrafluoroethyleneacetone telomers. // Mendeleev Communications. 2009, 19, Р.172-174.

Бузник В.М., Хохлов А.Р., Алдошин С.М. Межведомственные консорциумы как форма развития исследовательской и инновационной деятельности. // Вестник Российской Академии наук. 2009. Т.79. №7. С.587-594.

В.М. Бузник Состояние отечественной химии фторполимеров и возможные перспективы развития. Российский химический журнал. 2008. Т. 52. №3. С. 7-12.

Л.Н. Никитин, М.О. Галямов, Э.Е. Саид-Галиев, А.Р. Хохлов, В.М. Бузник. Сверхкритический диоксид углерода как активная среда для химических процессов с участием фторполимеров. //Российский химический журнал. 2008. Т. 52. №3. С. 56-65.

В.М. Бузник, В.Г. Курявый. Морфология и строение микронных наноразмерных порошков политетрафторэтилена, полученные газофазным методом // Российский химический журнал. 2008. Т. 52. №3. С. 131-139.

Д.П. Кирюхин, И.П. Ким, В.М. Бузник, Л.Н. Игнатьева, В.Г. Курявый, С.Г. Сахаров. Радиационно-химический синтез теламеров тетрафторэтилена и их использование для создания тонких защитных фторполимерных покрытий // Российский химический журнал. 2008. Т. 52. №3. С. 66-72.

V.M. Bouznik, L.N. Ignatieva, V.G. Kuryavyi, A.K. Tsvetnikov, Gas-phase synthesis of polytetrafluoroethylene ultradispersed powders// KONA №28 (2008) P. 98-108.

Л.Н. Игнатьева, В.М. Бузник. ИК-спектроскопическое исследования политетрафторэтилена и его модифицированных форм //Российский химический журнал. 2008. Т. 52. №3. С. 139-146.

Д.П. Кирюхин, И.П. Ким, В.М. Бузник. Радиационно-химические методы создания защитных покрытий и композиционных материалов с использованием фтормономеров. Химия высоких энергий. 2008. Т.42. №5. С. 393-400.

Л.Н. Игнатьева, В.Г. Курявый, В.М. Бузник. Низкотемпературное исследование ультрадисперсного политетрафторэтилена // Журн. Структ. Химия, 2007. №7.

Вячеслав Бузник – автор шести монографий: В.М. Бузник. Ядерный резонанс в ионных кристаллах. – Новосибирск: Наука, 1981, 235 с.; В.М. Бузник. Малый высокотехнологичный бизнес. – Владивосток: Наука, 1996, 62 с.; В.М. Бузник. Ядерная спектроскопия неорганических фторидов. – Владивосток: Дальнаука, 1997, 156с .; В.М. Бузник. Химия. Устойчивое развитие. Высокотехнологичный бизнес. – Владивосток: Дальнаука, 2002, 200 с.; В.М. Бузник, В.М. Фомин и др. Металлополимерные нанокомпозиты (получение, свойства, применение). – Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2005. 260 с.; Ю.А. Бирюков, В.М. Бузник и др. Ультрадисперсные и наноразмерные порошки: создание, строение, производство и применение. Томск: Изд-во НТЛ, 2009, 192 с.) и более 200 научных статей в отечественных и зарубежных журналах, соавтор 20-ти патентов. Член редакционных советов журналов: «Химическая технология», «Химия в интересах устойчивого развития», «Журнал структурной химии», «Вестник ДВО РАН», «Менеджмент в России и за рубежом».

Интервью провел и подготовил для публикации кандидат филологических наук, доцент М.И. Никитин.