Главная

Интервью с Сергеем Юрьевичем Скрипачёвым – и.о. начальника отдела координации НИР и НИОКР в области наноматериалов и нанотехнологий, мониторинга и разработки инновационных программ ВИАМ.

«Всё мое детство прошло в атмосфере науки…»

– Родился я в городе Фрязино, известном наукограде, а вырос в Черноголовке, где действуют 13 институтов Российской Академии наук и работают 33 академика и членкорра РАН. Так что всё мое детство прошло в атмосфере науки. И в семье эта атмосфера была – родители у меня математики, окончили факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ. Свой компьютер у меня был с шести лет, с 1994-го года – сначала какая-то древняя модель, потом посовременнее. Я и программы писал. Кстати, практика показывает, что хороший программист – не только тот, кто хорошо знает математику, а тот, кто хорошо знает язык, любой нормальный человеческий язык. Надо понимать, как поставить машине ясную задачу, а это возможно только при хорошем знании изначального человеческого, в нашем случае, русского, языка.

В последнем классе школы пришла пора выбирать дальнейший жизненный путь. Выбрал я его, как теперь понимаю, случайно, и вообще считаю, что в 16-17 лет человеку практически невозможно объективно определиться, что он будет делать. Наша система образования, к сожалению, не способствует эффективной профориентации. Вспоминаю, как мне в школьные годы однажды особенно крупно не повезло. В пятом классе я оказался в новой школе, с очень хорошими традициями, и надо же – в предыдущем году оттуда ушло довольно много преподавателей, которые были научными сотрудниками академических институтов. Причина: был запрет Министерства образования и науки научным сотрудникам совмещать работу в академическом институте с преподаванием в школе. Разве это правильно, по-государственному?

И сейчас к системе нашего образования есть вопросы. Россия перешла на Болонскую систему образования, уже начали в вузах готовить не специалистов, но бакалавров, не за пять лет, а за четыре. Но разве можно подготовить полноценного инженера за четыре года? Недаром Совет молодых ученых и специалистов Ассоциации государственных научных центров России выступает категорически против такого подхода, если мы хотим сохранить отечественную традицию подготовки инженеров.

Хотя, считаю, полноценного инженера и за десять лет трудно подготовить. Нужны новые подходы, и они уже известны. В наш век коммуникаций для получения знаний нет необходимости долго находиться в аудитории. Если у человека есть мотивация на получение знаний, умений и навыков в какой-то сфере – он информацию найдёт, конечно, с помощью преподавателей. Но долго сидеть за партой для получения профессиональных инженерных знаний не так уж обязательно, а вот поработать, скажем, на станке с числовым программным управлением будущему инженеру просто необходимо. Надо, чтобы уже в школьные и студенческие годы человек мог получать практику работы с техникой. «Станками» могут быть разные приспособления. Например, в нашей школе была целая обсерватория с настоящим телескопом, как в Пулковской обсерватории. Правда, у нас он был один, а в Пулковской их много – но это не так важно, а важно, что школьники получали навык работы с высокотехнологичным инструментом. И смотрели на звезды и планеты…

Настоящее понимание того, что ты – специалист и делаешь то дело, которое тебе по душе, приходит только на серьёзном предприятии. Для меня таким предприятием стал ВИАМ, о котором я узнал уже в студенческие годы. Научная среда ВИАМа мне очень нравится, потому что здесь есть возможность обсудить любую проблему с различных точек зрения. Здесь и я, и другие научились ставить цели и искать пути их достижения. Способности к обучению у меня были, наверное, всегда, но в полной мере проявились только в ВИАМе. Причём я не какой-то особенный, вся нынешняя молодёжь неглупая, но вот мотивация к настоящей работе у современных студентов очень слабая. Я, скажем, не был мотивирован ни школой, ни даже институтом – это пришло только в ходе реальной работы в нашем научном центре.

«Мотивацию на работу – и установку на удачу! – мне сформировали именно в ВИАМе…»

И вообще, многое в моей жизни, как у большинства современных молодых людей, происходило случайно или по принципу «удобно – неудобно». Выбрал экономическую специальность, потому что до института было удобно добираться, а не потому, что был реальный интерес к этой профессии. Достаточно сказать, что подавал документы ещё в РУДН на прикладную математику и в МГУ на геологический – ничего себе разброс, можно ли сказать, что такой человек чётко понимал, что ему нужно от жизни?.. Да, тогда меня вёл скорее случай, чем твёрдая рука судьбы или собственная воля.

Институт закончил в 2010-м, и после получения диплома задумался, куда идти работать. Было мне, как экономисту, предложение от биржевого отдела крупного делового центра. Подумал – и отказался, потому что биржа и рынок – вещи притягательные и азартные, но практически не прогнозируемые. Здесь обычно выигрывает интуиция и личная удача, которых у меня на тот момент не было. Ощущал тягу к чему-то более определённому и чёткому, и этим стала работа в ВИАМе, о котором я узнал от товарищей с материаловедческих факультетов. Они тут писали дипломы, и многих взяли на работу.

В ВИАМ я пришёл инженером, и за достаточно короткое время стал начальником отдела. Уже говорил об особенностях работы в этом научном центре, и ещё подчеркну: мотивацию на работу – и установку на удачу! – мне сформировали именно в ВИАМе.

Отдел работал под руководством Алексея Николаевича Луценко. Тогда, несколько лет назад, президентом России была поставлена задача: сформировать условия для масштабного наращивания объема производства новых видов продукции наноиндустрии и выхода профильных российских компаний на мировой рынок высоких технологий; на предприятиях, которые этим занимались, организовали отделы, курирующие данные работы. Сейчас можно точно сказать, что без освоения нанотехнологий и производства наноматериалов наша страна безнадежно отстанет в технологическом смысле. Надо понимать сущность времени, которое мы переживаем. За несколько лет нанотехнологии вошли в бешеную моду, но это был по преимуществу словесный шум. Сейчас шум затихает, зато пришло время настоящей работы. Вот более или менее объективные цифры: сейчас в обороте примерно 15 миллиардов тонн материалов, сделанных человеческими руками в год. Из них около 10 млрд – строительная керамика, то есть кирпичи и прочее пордобное; 2,7 млрд – цемент; 1,7 млрд – сталь; 0,3 млрд – полимеры, из них полиэтилен - 50 млн, куда входит и всё остальное, в том числе нанотехнологии. Нанотехнологии призваны совершенствовать существующие материалы, существенно улучшать их эксплуатационные и технические характеристики, продвигаться в высокотехнологических сферах, таких, как космическая техника, авиатранспорт и других.

Работой наш отдел был загружен с самого начала – по федеральной целевой программе. Причём задачи по производству новых материалов были поставлены так, что их можно было решать только в контакте с разработчиками конструкций, и это очень логично. Если новый разработанный материал годится для высокотехнологичных изделий – значит, его надо стандартизировать самым жёстким образом, чтобы каждый раз получалось одно и то же, именно нужное. Так я стал заниматься стандартизацией. И понял для себя: как только у нас или у кого-то ещё появляется новый полезный материал – его необходимо стандартизировать. В этом отношении мы отчасти возвращаемся к государственной советской системе стандартов с её жёсткими установлениями. Ситуация развивалась так. В СССР стандарты были необходимы, потому что не было рынка, который сам бы с пониманием выбирал, что ему нужно. Руководство страны осознавало, что без жёсткой системы стандартов хороших результатов не достигнешь, такая система была разработана, и результаты успешно достигались.

Но под закат СССР эта работа приостановилась. С переходом на рыночную экономику, видимо, решили, что рынок сам во всём моментально разберётся и будет диктовать свои требования к материалам. Этого, конечно, не получилось. И все 90-е годы, да и часть «нулевых», мы толклись на месте, тогда как во всём мире система стандартов успешно развивалась, люди понимали, что без стандартизации технологический прогресс невозможен. Учёные и практики закрепляли вновь полученные знания, нормативно формулировали особенности производства новых материалов, определяли, например, какая должна быть труба для тех или иных нужд, какой должен быть сердечник у кабеля линии электропередач… Нам надо было сразу же встроиться в международную систему, а мы отстали, что для великой страны неприемлемо. Теперь приходится преодолевать отставание. Сейчас существует и работает международная организация по стандартизации ISO, и на её регулярных заседаниях от России присутствует человек 10, а от Китая и других активно развивающихся стран – человек по 200-300, среди них большинство – юристы, которых от России практически нет.

В нашем отделе мы стараемся исправлять это положение в той мере, в которой это от нас зависит. Радует, что есть и молодые специалисты и люди с большим опытом, например, в резерве на мою должность стоит Максим Владимирович Титков. Он фактически является моим заместителем и курирует вопросы инновационной деятельности. Или Антон Владимирович Баканов, который совместно с лабораториями-разработчиками ведет вопросы использования различной керамики в качестве брони. Отдел занимается самыми разными вещами, вплоть до библиометрической деятельности ВИАМа, координацию которой осуществляет Марина Сергеевна Скрипачева. По вопросам стандартизации работаю совместно с молодым кандидатом технических наук Михаилом Сергеевичом Дориомедовым.

«Есть особый стандарт о том, как нужно писать стандарты, и этот стандарт тоже необходимо соблюдать…»

В рамках Федеральной целевой программы по развитию наноиндустрии была разработана программа стандартизации в этой сфере на 2010-2014 годы, и ВИАМ получил запрос на разработку национальных стандартов, устанавливающих требования к полуфабрикатам и компонентам, применяемым при производстве полимерных композитных материалов (ПКМ).

Не обходится без проблем. Не так давно мы с начальником лаборатории «Углепластики и органиты» ФГУП ВИАМ Александром Евгеньевичем Раскутиным разработали стандарт «Волокна углеродные. Общие технические требования и методы испытания». Тут надо сказать, что наши композитные материалы производятся в основном на основе зарубежного волокна – единственный отечественный производитель такого волокна, как выяснилось, просто не может производить его по разработанному нами стандарту! Это предприятие необходимо модернизировать, а в нынешней ситуации получается, что кроме него самого, в модернизации никто не заинтересован… Но ведь углеродное волокно много кому нужно и в России, и за ее пределами! СССР производил довольно много ПКМ высокого качества, причём наши стандарты были очень строгие – в частности, в них указывались методы измерения диаметр моноволокна, чего зарубежные производители в своих стандартах не отмечали. Надо понимать, что продукция, изготовленная по более строгим стандартам, имеет безусловные конкурентные преимущества, её скорее купят, поэтому необходимо возвращать утраченные позиции! Стандарт – бумага достаточно высокого уровня, и если он вызывает доверие, то будет доверие и к продукции.

Сейчас при Минпромторге создан Межведомственный совет по вопросам развития, разработки, производства и применения композиционных материалов в различных гражданских секторах экономики. Эту работу можно вести успешно только при строгой системе стандартизации. Есть, например, особый стандарт о том, как писать стандарты – чётким, ясным языком! – и этот стандарт тоже необходимо соблюдать. Только тогда мы сможем последовательно развивать нашу практико-ориентированную науку.

Основные публикации и проекты С.Ю. Скрипачёва за последние годы

- Перспективные разработки ВИАМ в области наноматериалов и нанотехнологий. (Чабина Е.Б., Морозов Г.А., Луценко А.Н., Скрипачев С.Ю. Все материалы. Энциклопедический справочник. 2012. Т. 6. С. 9-15.).

Принимал участие в разработках:

- ГОСТ Р «Наноматериалы композиционные термопласты модифицированные наносиликатами. Параметры и методы испытаний».

- ГОСТ Р «Волокна углеродные. Общие технические требования и методы испытаний».

- ГОСТ Р «Ткани на основе углеродных волокон. Технические требования и методы испытаний».

- ГОСТ Р «Препреги наномодифицированные. Типы и основные параметры».

- ГОСТ Р «Наноматериалы композиционные. Связующие полимерные наномодифицированные. Типы и основные параметры».

- Госконтракт № 16.648.12.3011 от 25 мая 2011 по теме: «Развитие методической  составляющей инфраструктуры и расширение области аккредитации отраслевого отделения Центра метрологического обеспечения и оценки соответствия нанотехнологий и продукции наноиндустрии по направлению «композитные наноматериалы».

- Договор по теме «Формирование информационной составляющей базы данных головных организаций Национальной Нанотехнологической Сети (ННС), а также формирование системы методического, технологического и организационного обеспечения патентно-лицензионных работ в организации ННС по тематическому направлению «Композитные наноматериалы».

- НИР «Комплексные исследования наноструктурированных материалов броневой керамики производства ЗАО «НЭВЗ-КЕРАМИКС» и оценки их баллистических характеристик в условиях, отвечающих реальным условиям поражения, с целью применения в изделиях ВВСТ».

- НИР «Исследование возможности создания экспериментальной технологии получения тугоплавкой глазури для изоляторов из алюмооксидной керамики с температурой оплавления не ниже 1370 С».

- НИР «Исследование возможности применения наноструктурированной керамики на основе Zr-Y, легированной РЗМ (La, Yb, Nd, Gd) производства ЗАО «НЭВЗ-КЕРАМИКС» в виде штабиков для электронно-лучевого испарения и нанесения керамических слоев теплозащитных покрытий».

Интервью провёл и подготовил для публикации кандидат филологиче-ских наук, доцент М.И. Никитин.